Коля Пищенко был сыном матроса 2-й статьи 37-го флотского экипажа Черноморского флота Тимофея Пищенко, служившего комендором на батарее Забудского (близ 5-го бастиона). Мальчик находился при отце на батарее с самого начала обороны Севастополя[1].

Участник обороны Н. Берг в своих "Записках об осаде Севастополя" писал:

[«] "Служба их обоих началась с 5 октября 1854 г. 27 марта 1855 г. Тимофей Пищенко был убит. Сын его, Николка (как звали его на батарее), подававший отцу кокора (пушечные патроны), некоторое время не имел никакой должности. Хотел было идти в город, к матери, но мать лежала в госпитале, раненная на улице пулей. Таким образом мальчик остался у Забудского и бегал от нечего делать по соседним батареям: между прочим однажды он забежал на Шварцев редут, где увидел 9 небольших мортир. "Позвольте мне выстрелить из мортирки!" - обратился он к командиру редута Ханжоглу (это случилось в июне, когда Шварц был уже ранен). Ханжоглу дозволил. Мальчик выстрелил хорошо и так полюбил мортирки, что стал проситься перейти в редут. Ханжоглу, для формы, послал его к Забудскому, как к старшему начальнику, спросить, дозволит ли он. Забудский отпустил Пищенко, и тот поселился на редуте Шварца, состоя под командой одного опытного матроса. 9-го июня этот матрос был убит и Коля Пищенко остался у мортир один и до конца осады управлял ими. Вскоре он приобрел опыт в артиллерийской стрельбе и стал славиться зорким глазом и исключительной меткостью огня". [»]

Далее Н. Берг писал:

[«] «Главнокомандующий узнал о маленьком стрелке и наградил его медалью, а впоследствии он был награжден и Георгиевским крестом. У нас в походной литографии был отпечатан портрет Коли Пищенко во весь рост, и в том виде, как он стрелял на батарее: в коротких брюках, в отцовской куртке, которая хватала ему чуть ли не до колеи, и босиком. Пищенко вышел из огня благополучно и ни разу не был ранен". [»]

Узнав от командира редута лейтенанта Д.С. Ханджогло о юном герое, главнокомандующий русской армией князь М.Д. Горчаков наградил Николая Пищенко серебряной медалью «За храбрость» и приказал отправить его в Петербург в Школу кантонистов[2].

По окончании военных действий Коля Пищенко, будучи всего 13-летним пареньком, имел уже 11-летний стаж боевой службы, так как во время обороны Севастополя месяц службы засчитывался за год.

После обороны Севастополя Николай Пищенко был переведен на Балтийский флот, в школу кантонистов Гвардейского экипажа, где медаль «За храбрость» ему заменили на знак отличия Военного ордена на Георгиевской ленте — высшую награду для нижних чинов. В 1866 году матрос II статьи 3-й роты Николай Пищенко за выслугу лет был уволен от службы в 22 года!

Именем Коли Пищенко в Севастополе названа одна из улиц.

Лезинский Михаил Леонидович написал книгу о Коле Пищенко «Сын бомбардира».

Из книги Шавшина В.Г. «Бастионы Севастополя»[3]:

[«] ...вместе с матросом 2 статьи 37-го флотского экипажа Тимофеем Пищенко сражался его десятилетний сын Николай. 27 марта 1855 г. отец погиб. Коля попросил разрешения перейти на редут Шварца, состоять при кегорновых мортирах. По свидетельству очевидца: «Это самый знаменитый громовой редут нашей второй линии, от него очень близки неприятельские батареи, а траншея всего только в шагах 70–80. Из этой траншеи французы бросают в редут из небольших мортирок небольшие же бомбы и гранаты (1/4–1/2 пудового калибра), причиняющие нам очень большие потери. С нашей стороны на редуте действуют в неприятельскую траншею девять тоже маленьких кегорновых мортир, также не любящих шутить во французской траншее»{56}. Находясь при них безотлучно день и ночь и подвергаясь постоянным опасностям, Коля Пищенко, несмотря ни на какие убеждения, не хотел расставаться с означенными мортирами, говоря: «Маркелами[4] заведую, при них и умру».

Один из участников обороны писал: «Он мстит врагам за смерть своего отца и бомбы Николкиной батареи в неприятельской траншее страшнее и гибельнее пушек великанов. Можно долго любоваться Николкой, когда он с фитилем в руках беспрестанно снует от одной мортирки к другой, ловко прикладывая фитиль к затравке, его дядька, старый служивый моряк-артиллерист, не поспевает заряжать за ним»[5]. Узнав от командира редута лейтенанта Д.С. Ханджогло о юном герое и исключительной меткости его огня, главнокомандующий русской армией князь М.Д. Горчаков наградил Николая Пищенко серебряной медалью «За храбрость» и приказал отправить его в Петербург в школу кантонистов. Позже медаль заменили на знак отличия Военного ордена. Когда юный бомбардир уезжал в столицу, ему еще не исполнилось одиннадцати лет, но он имел за плечами одиннадцатилетний стаж воинской службы. Указ царя о том, что месяц сражений во время обороны засчитывать за год, распространялся и на Николая Пищенко.