|
Четвертый (Мачтовый) бастион являлся самым важным укреплением Южной (Городской) стороны. Он располагался на узкой Бульварной высоте, между Южной бухтой, Бульварной лощиной и городским оврагом, на месте нынешнего Исторического бульвара. Это было укрепление временного типа, усиленное многочисленными батареями, расположенными в некоторых местах в два яруса. В глубине бастиона был построен Язоновский редут, служивший внутренним опорным пунктом.
История бастиона
В 1840 г. на возвышенности устроили бульвар, называвшийся Большим, в отличие от Малого, или Мичманского (ныне Матросского). На юго-восточном мысе бульвара стояла беседка в виде гриба с уютной круглой скамьей, с которой открывался великолепный вид на Южную бухту со стоящими на ней судами и Корабельную сторону. Не случайно, конечно, это место носило романтические названия «Мыс свободных размышлений», «Мыс Доброй надежды». Иногда беседку называли «Грибоедовской», связывая ее с именем А. Грибоедова, посетившего Севастополь в 1825 г. Во время обороны 1854–1855 гг. на мысе построили батарею, получившую название «Грибок». Ею командовал мичман М.И. Скаловский[2].
В 1876 г. Бульварную (Бастионную) горку благоустроили, разбив бульвар, получивший название Исторического. Близкий к современному вид он приобрел в 1904–1909 гг., когда соорудили здание панорамы, мемориальные обозначения батарей, памятники. При советской власти инженер О.И. Энберг выполнил новый проект планировки бульвара. 1 мая 1933 г. на этой высоте открыли Парк культуры и отдыха, построив летнюю эстраду, танцевальную площадку. В то время бульвар назывался именем Л.Н. Толстого. После второй мировой войны Исторический бульвар восстановили по проекту архитекторов Л.Л. Егоровой и Е.А. Кудрявцевой.
В начале центральной аллеи бульвара установлен величественный памятник талантливому военному инженеру Э.И. Тотлебену (1818–1884). «Русский Вобан», как называл Тотлебена историк Н.К. Шильдер, родился в Риге. С детства он проявлял интерес к инженерному искусству: любимой игрой юного Тотлебена была постройка укреплений, их оборона и штурм. Он учился в Николаевском инженерном училище, стал адъютантом генерала К.А. Шильдера. Во время Крымской войны участвовал в осаде Силистрии, затем прибыл в Севастополь. Здесь в полной мере раскрылся его талант инженера-фортификатора. Под руководством Э.И. Тотлебена строились бастионы, люнеты, редуты, создавалась глубоко эшелонированная система оборонительных сооружений осажденного города.
Монумент открыт 18 августа 1909 г. На массивном гранитном стилобате установлен постамент, на котором возвышается отлитая в бронзе фигура генерала. Ниже имитация укреплений периода обороны со скульптурными изображениями шести воинов — представителей разных родов войск. На памятнике надпись: «Генерал-адъютант, граф Эдуард Иванович Тотлебен. В создание примерных трудов по возведению севастопольских укреплений, составляющих образец инженерного искусства, и в награду за блистательную храбрость при отражении штурма награжден орденом Св. Георгия III ст.». Ниже бронзовая карта с изображением укреплений города.
Памятник выполнил скульптор И.Н. Шредер по рисункам художника А.А. Бильдерлинга, бронзовые части отлил Г. Гоне. Общая высота монумента — 13,7 м.
Вторая мировая война не пощадила и этот монумент: снарядом отбило голову у фигуры Тотлебена, осколки посекли постамент и стилобат. В 1945 г. памятник реставрировали под руководством скульптора Л.М. Писаревского. К 200-летию города произвели частичную реставрацию деталей монумента.
Чуть дальше находится еще один памятник — защитникам Язоновского редута, сооруженный по проекту архитектора А.А Кольба. Редут, прикрывавший тыловую часть четвертого бастиона, в декабре 1854 г. соединил 20-ю, 23-ю, 53-ю и 62-ю батареи, построила его команда брига «Язон», отсюда и название. Первым командиром редута стал капитан 2 ранга Н.Н. Липкин.
Лев Толстой на четвертом бастионе
На этом укреплении сражался Лев Николаевич Толстой. В начале Крымской войны он служил в Южной армии офицером по особым поручениям в штабе М.Д. Горчакова — своего дальнего родственника. Узнав о высадке десанта в Крыму, подал рапорт о переводе его в действующую армию и, получив разрешение, 7 ноября 1854 г. прибыл в Севастополь. «Не может быть, чтобы при мысли, что и вы в Севастополе, не проникло в душу вашу чувство какого-то мужества, гордости и чтоб кровь не стала быстрее обращаться в ваших жилах...», — напишет Лев Толстой, потрясенный героизмом защитников города, в «Севастопольских рассказах»[3].
10 ноября подпоручика Толстого назначили в 3-ю легкую батарею 14-й артиллерийской полевой бригады, находившейся в резерве. Восхищенный увиденным в Севастополе, 20 ноября он пишет брату Сергею:
[«] «...Город осажден с одной стороны, с южной, на которой у нас не было никаких укреплений, когда неприятель подошел к нему. Теперь у нас на этой стороне более 500 орудий огромного калибра и несколько рядов земляных укреплений, решительно неприступных. Я провел неделю в крепости и до последнего дня блудил, как в лесу, между этими лабиринтами батарей. Неприятель уже более трех недель подошел в одном месте на 80 сажень и не идет вперед; при малейшем движении его вперед, его засыпают градом снарядов.
Дух в войсках выше всякого описания. Во времена древней Греции не было столько геройства. Корнилов, объезжая войска вместо «здорово, ребята!» говорил: «Нужно умирать ребята, умрете?» и войска отвечали: «Умрем, Ваше превосходительство, ура!» И это был не эффект, а на лице каждого видно было, что не шутя, а ВЗАПРАВДУ, и уже 2200 исполнили это обещание.
Раненый солдат, почти умирающий, рассказывал мне, как они брали 24-ю французскую батарею и их не подкрепили; он плакал навзрыд. Рота моряков чуть не взбунтовалась за то, что их хотели сменить с батареи, на которой они простояли 30 дней под бомбами. Солдаты вырывают трубки из бомб. Женщины носят воду на бастионы для солдат. Многие убиты и ранены. Священники с крестами ходят на бастионы и под огнем читают молитвы. В одной бригаде, 24-го, было 160 человек, которые раненые не вышли из фронта. Чудное время!..»
[»]
[4]
После Нового года Льва Толстого перевели в такую же батарею 11-й бригады, стоявшую на Бельбеке. В этот период он написал несколько военных проектов, в том числе о переформировании армии, в которых выступал против телесных наказаний, кроме того, предлагал улучшить материальное положение солдат, повысить уровень образования солдат и офицеров. Весной 1855 г. батарею перебросили на Язоновский редут, где писатель провел полтора месяца. Здесь он работал над повестью «Юность», написал первый севастопольский рассказ, получивший название «Севастополь днем и ночью». Известный чешский исследователь Людвиг Соучек в своей книге «Войны, солдаты, фотографии» упоминает, что в это время Лев Николаевич увлекался и фотографией[5].
«За нахождение во время бомбардировки на Язоновском редуте 4-го бастиона, хладнокровие и распорядительность для действий против неприятеля» Льва Толстого досрочно представили к производству в чин поручика и наградили орденом св. Анны IV степени. Лев Николаевич принял участие в самом кровопролитном сражении под Севастополем — Чернореченском (4 августа 1855 г.).
«На Федюхины высоты
Нас пришло всего три роты,
А пошли полки!»
Горько восклицает Лев Толстой в песне, ставшей популярной во всей России. К 100-летнему юбилею Л.Н. Толстого, 10 сентября 1928 г., на Историческом бульваре была установлена мемориальная плита, не сохранившаяся до настоящего времени.
29 апреля 1959 г. состоялось открытие нового памятника. На полированной гранитной стеле — барельеф из белого мрамора. Ниже надпись: «Великому русскому писателю Л. Н. Толстому — участнику обороны Севастополя на 4 бастионе 1854 -1855 гг.» Авторы памятника — резчики по камню артели «Химик» Г. Н. Денисов и И. И. Степанов.
«Севастопольские рассказы» Льва Толстого, показавшие войну «в настоящем ее выражении — в крови, в страданиях, в смерти», стали первым литературным памятником, прославившим героев Севастопольской обороны.
Понимая, что южную часть Севастополя придется все-таки оставить, Александр II, несмотря на это, склонял князя Горчакова дать еще одно сражение, чтобы сбросить неприятеля с окрестных высот и заставить его снять осаду. «Если даже эта попытка не удастся... можно будет по крайней мере сказать, что сделано было все, что в силах человеческих, — и после этого оставление Севастополя будет уже вполне оправдано».
На военном совете, сомневаясь в успехе, большинство все же высказалось за наступление. Убежденный, что катастрофы не избежать, подталкиваемый посланником императора бароном П.А. Вревским, князь Горчаков назначил сражение на 4 августа. По диспозиции русские двумя колоннами под командованием генералов Н.А. Реада и П.П. Липранди должны были атаковать сильно укрепленные позиции на Чоргунских и Федюхиных высотах. Русские сражались с удивительной стойкостью. Основные события произошли у моста через Черную речку, вблизи которого находился трактир, поэтому иногда сражение называли «У трактирного моста».
Участник этих трагических событий Д.А. Столыпин (родственник М.Ю. Лермонтова) писал:
[«] «Дрались войска хорошо и выносили геройски все муки и тяжести войны; выносливы они, может быть, более, чем то казалось возможным ожидать от человеческой силы».
Потери русских были огромны: 260 генералов и офицеров, более 8 тысяч нижних чинов. На памятнике, сооруженном на месте сражения в 1905 г., имеется надпись: «Убиты: генералы Реад, барон Вревский, Веймарн, 66 офицеров, 2.273 нижних чина». У союзников выбыло из строя около 2 тысяч человек.
[»]
Панорама Рубо
Памятником народного подвига является и панорама — выдающееся произведение русской батальной живописи.
Ее автор Франц Алексеевич Рубо — художник баталист, создавший три русских панорамы: «Штурм аула Ахульго» (конец 1880-х гг.), «Бородинская битва» (1912 г.) и «Оборона Севастополя 1854–1855 гг.».
С 1902 по 1911 гг. полотно панорамы, по указанию Николая II, экспонировалось на Марсовом Поле в Петербурге. В годы первой мировой и гражданской войн панорама была закрыта, и только в 1920 г. ее вновь увидели севастопольцы.
Работала панорама и в годы Великой Отечественной войны. В период второй героической обороны на склоне Исторического бульвара со стороны Южной бухты рабочие артели «Строймрамор» выложили из инкерманского камня лозунг: «Севастополь был, есть и будет советским». По рассказам летчиков — участников обороны — трехметровые буквы были хорошо видны с большой высоты. Эту надпись читали бойцы, приходившие с передовой в панораму, где научный сотрудник В. П. Бабенчиков рассказывал о героизме их предков в годы Крымской войны. Бессмертные образы Нахимова и Корнилова, матроса Кошки и Даши Севастопольской призывали защитников бить ненавистного врага до последней капли крови.
До 25 июня 1942 г. действовала панорама, воспитывая и закаляя души и сердца бойцов. Около семи часов вечера вражеские самолеты появились над Историческим бульваром. Дежурный боец МПВО Михаил Колпаков с вышки здания гидрометслужбы насчитал двенадцать фашистских бомбардировщиков. От прямого попадания бомб разрушилось левое крыло здания, возник пожар. Первыми на помощь прибежали 18 курсантов курсов средних командиров береговой обороны Черноморского флота, находившихся в подземных галереях на Историческом бульваре. Во главе с начальником учебной части курсов капитаном А.Е. Пучко и преподавателем лейтенантом В. М. Булгаковым курсанты бросились в охваченное пламенем здание спасать живописное полотно. Под непрерывным артобстрелом, с обожженными лицами, в тлеющей одежде сражались они за бесценный памятник народного подвига.
Со всех сторон города севастопольцы спешили на место пожара. Свидетель спасения панорамы, сотрудник газеты «Маяк коммуны» Б. С. Луценко, записал их имена: капитан А. Ломан, старшина 1-й статьи С, Аннопольский, медсестра Л. Миронова, военфельдшер Н. Зайченко, жители города М. Казарьян, Г. Ярушковский... Спасенные фрагменты доставили на последний надводный корабль, прорвавшийся сквозь вражескую блокаду — лидер эсминцев «Ташкент». Приняв на борт около 2000 раненых, женщин и детей, корабль вышел в Новороссийск. В море его атаковали фашистские «юнкерсы». По свидетельству командира (в последствии контр-адмирала) В. Н. Ерошенко, на корабль сбросили 336 авиабомб. Но мужественные моряки дошли до Новороссийска. Фрагменты панорамы отправили в Кустанай, затем доставили в Новосибирск. В 1944 г. 86 спасенных фрагментов, что составляло две трети панорамы, привезли в Загорск, позже в Москву, разместив в помещении Библиотеки им. В.И. Ленина.
К 100-летию Севастопольской обороны творческим коллективом художников под руководством народного художника РСФСР, лауреата Государственных премий, доктора искусствоведческих наук академика В. Н. Яковлева, а затем народного художника РСФСР, лауреата Государственных премий академика П. П. Соколова-Скаля по реставрированным фрагментам заново был написан холст панорамы. В этой работе принял участие правнук Льва Толстого — Олег Владимирович Толстой, в то время студент института имени Сурикова. 16 октября 1954 г. панораму торжественно открыли. Здание восстановили почти в прежнем виде под руководством В. В. Граббе. В работе по восстановлению приняли участие каменотесы А. А. Сафонов, изображенный художниками на холсте панорамы, А. Ф. Казаков и С. Н. Филин, которые еще подростками вместе со своими отцами-каменотесами строили здание панорамы в 1902–1904 гг.
В 1974 г. в эдикулах здания вновь установили мраморные бюсты адмиралов В.А. Корнилова, П.С. Нахимова, В.И. Истомина, А.И. Панфилова, Ф.М. Новосильского, генерала С.А. Хрулева, капитана 1 рангаГ.И. Бутакова, штабс-капитана А.В. Мельникова, Н.И. Пирогова, Л.Н. Толстого, квартирмейстера П.М. Кошки, матроса И.В. Шевченко и Даши Севастопольской.
Авторы скульптурных портретов — С.А. Чиж, В.В. Петренко, Н.П. Петрова, Л.С. Смерчинский.
В здании панорамы размещена экспозиция Музея героической обороны и освобождения Севастополя, рассказывающая о защитниках цитадели Черноморского флота, о создании и восстановлении панорамы. От площади у здания панорамы проходит главная аллея Исторического бульвара. Сейчас здесь стоит тишина.
Иначе выглядело это место в период первой обороны,
[«] «...изрытое грязное пространство, окруженное со всех сторон турами, насыпями, погребами, платформами, землянками, на которых стоят большие чугунные орудия и правильными кучами лежат ядра. Все это кажется вам нагроможденным без всякой цели, связи и порядка. Где на батарее сидит кучка матросов, где посередине площадки, до половину потонув в грязи, лежит разбитая пушка, где пехотный солдатик, с ружьем переходящий через батареи и с трудом вытаскивающий ноги из липкой грязи. Но везде, со всех сторон и во всех местах, видите черепки, неразорванные бомбы, ядра, следы лагеря...» [»]
[6]. И вот вы на передовой линии четвертого бастиона, где находится ряд памятников Севастопольской обороны. На передовом бруствере бастиона в орудийных двориках стоят пушки периода Крымской войны. Часть бруствера с батареей восстановили к 50-летию первой обороны. В годы Великой Отечественной войны памятник был разрушен и восстановлен в 1961–1963 гг. по проекту сотрудника музея Л.П. Губы. Реставрирован в 1987 г.
Батарея Костомарова
Впереди левого фаса, за рвом бастиона, видна небольшая стенка с чугунной доской. На этом месте в октябре 1854 г. построили 4-х орудийную батарею № 38, которой до конца обороны командовал лейтенант Н.И. Костомаров. Слева от позиции находился блиндаж командира, в котором он жил.
Выдвинутая вперед к французским позициям, батарея первая принимала артиллерийский огонь противника, во время же многочисленных вылазок защитников с четвертого бастиона, ей невольно доставалось и русской картечи. Редкий день проходил без того, чтобы на батарее пару раз в день не приходилось заменять подбитые орудия. Сделав подкоп, французы пытались взорвать батарею, но неудачно, хотя после взрыва в Петербург и Париж полетели телеграммы о гибели лейтенанта Костомарова. Доложили об этом и Нахимову. К счастью, Н. И. Костомаров остался жив и после войны долго хранил газету с описанием его кончины.
В июне 1855 г. с четвертого бастиона Костомарову доставили два ствола без цапф. Их установили в ямы под углом 45 градусов и вели огонь по французам полупудовыми гранатами, летевшими на три версты[7].
Французы, пытаясь уничтожить батарею, буквально засыпали ее снарядами, но защитники, несмотря на большие потери, под непрерывным огнем восстанавливали ее вновь.
После войны капитан 2 ранга в отставке Николай Иванович Костомаров стал первым начальником Музея Севастопольской обороны — ныне ЧФ российской федерации. Умер он в 1909 г., похоронен на Братском кладбище.
Левее и ниже батареи Костомарова находились «бульварные» батареи: 31-я, 32-я, 33-я и 34-я, построенные осенью 1854 г. на Бульварной высоте. Орудия для них сняли с корветов «Пилад» и «Андромаха».
Правее батареи Костомарова видна каменная глыба высотой около двух метров, в которую вмонтирована чугунная доска с надписью: «Уцелевшие следы минной войны перед 4-м бастионом». Рядом, во рву, входы в галерею — немые свидетели подземно-минной войны.
После неудачной первой бомбардировки противник решил сделать подкопы под севастопольские укрепления, взорвать их передовые линии и идти на штурм города. Но русские военные инженеры разгадали замысел врага. Еще в октябре 1854 г. Э. И. Тотлебен приказал выдолбить два колодца во рву четвертого бастиона, позже их число довели до двадцати.
На глубине пяти, а затем двенадцати-тринадцати метров был обнаружен слой глины толщиной 1,2–1,5 м. Колодцы соединили между собой окружными подземными галереями.
В декабре Э.И. Тотлебену передали план осадных работ под Севастополем, литографированный в Париже. На нем были обозначены две минные галереи врага перед четвертым бастионом. Исчезли последние сомнения относительно намерений противника.
Зная правила и особенности ведения минной войны, защитники повели слуховые рукава навстречу французам сразу на двух глубинах. Чем дальше под землей продвигались саперы, тем становилось тяжелее: часто из-за недостатка воздуха работали без свечей, на ощупь, землю выносили в мешках. Галереи заливали грунтовые воды. Работали по восемь часов в три смены. Кроме саперов, в каждую смену назначали до 350 солдат. Несколько раз в сутки прекращали работу: в эти минуты прислушивались к действиям противника, определяя направления их подкопов. Вечером 22 января 1855 г. защитники гальваническим способом произвели первый взрыв.
За семь месяцев ведения подземно-минной войны русские выполнили 94 взрыва, союзники — 121. Защитники израсходовали 761 пуд пороха, противник — 4148. Подземно-минная война велась также перед пятым бастионом и редутом Шварца. Русские саперы рыли контр-галереи и перед Малаховым курганом.
Штабс-капитан Мельников
На четвертом бастионе подземно-минной войной руководил штабс-капитан А.В. Мельников, командир 2-й роты 4-го саперного батальона, прозванный «обер-кротом» Севастополя. Он пришел на бастион «10 декабря и пробыл в минах безвыходно и бессменно до 15 мая 1855 года». Контуженного и тяжелобольного А.В. Мельникова сменил поручик, а затем штабс-капитан П. В. Преснухин, руководивший подземными работами до окончания обороны. До конца своих дней А.В. Мельников,[8] ставший генералом, «носил на указательном пальце правой руки золотой перстень, изображающий четвертый бастион, украшенный по краям бриллиантами и изумрудом в центре. Мельников скрывал происхождение перстня, но все окружающие говорили, что перстень был подарен ему французскими саперами, приславшими его из Парижа, как непобедимому «обер-кроту»[9].
В те дни трудно было удивить кого-либо храбростью, но даже среди защитников, ежедневно смотревших в глаза смерти, выделялся своим бесстрашием унтер-офицер Федор Самокатов. В феврале 1855 г., работая в галерее, саперы наткнулись на слуховой рукав противника. Унтер-офицер Самокатов с пятью товарищами ворвался во вражескую галерею и захватил ее. В апреле он получил ранение в плечо, но через три дня возвратился в контр-мины.
Активные действия защитников под землей, перехвативших инициативу у французов, заставили противника признать, что «пальма первенства» в подземно-минной войне принадлежит русским.
Защитники прорыли 6892 метра подземных галерей, из них почти четыре тысячи — у четвертого бастиона, союзники — 1280 метров. По мнению Э.И. Тотлебена, «...контр-мины 4-го бастиона способствовали к продлению осады, по меньшей мере, на пять месяцев»[10].
Вице-адмирал Новосильский - командир четвертого бастиона
Четвертый бастион, защищавший центр города, входил во вторую дистанцию оборонительной линии. Ею командовал вице-адмирал Ф.М. Новосильский.
В русско-турецкой войне 1828–1829 гг. лейтенант Новосильский стал участником блистательной победы черноморских моряков брига «Меркурий» над двумя турецкими судами. Сражаясь в Синопе на корабле «Париж», проявил примерное хладнокровие, распорядительность и мужество во время боя, за что был награжден орденом св. Георгия III степени и произведен в вице-адмиралы.
Под его руководством «Мачтовый бастион», как называли союзники четвертый бастион, превратился в грозное укрепление. Если к началу обороны на бастионе стояло восемь 12-фунтовых карронад, то в августе 1855 г. он вместе с Язоновским редутом насчитывал 219 орудий.
Дальнейшая история бастиона
Ф.М. Новосильского на посту начальника дистанции сменил генерал-майор М.X. Шульц. Этот боевой генерал после продолжительной службы на Кавказе получил четырехмесячный отпуск. По дороге завернул в Севастополь и провел свой отпуск на четвертом бастионе.
С 5 октября 1854 г. по февраль 1855 г. бастионом командовал капитан-лейтенант А.И. Завадовский. Представляя его к ордену св. Георгия IV степени за отражение первой бомбардировки, начальник дистанции писал: «...Совершенно презирая всякую опасность, своим мужеством и отличной храбростью подает пример подчиненным...»[11].
После тяжелого ранения Завадовского командиром бастиона стал капитан-лейтенант В.Г. Реймерс. И он был ранен. С 1 июня 1855 г. до последнего дня обороны четвертым бастионом командовал капитан-лейтенант 44-го флотского экипажа П.А. Чебышев.
27 августа 1855 г. союзники не решились идти на штурм «Мачтового бастиона». Он остался непобежденным. В 1905 г. на этом укреплении встал пятиметровый гранитный обелиск, увенчанный русским шлемом — символом немеркнущей славы, мужества русского народа. Монумент прост и строг. На нем перечислены части, принимавшие участие в защите бастиона.
Памятник представляет значительный интерес, но до конца остается еще не изученным. Сохранившиеся в архиве проектные чертежи, подписанные архитектором А.М. Вейзеном, отличаются от установленного памятника. Не исключается возможность того, что автором проекта является архитектор А.А. Кольб.
На Историческом бульваре, слева от входа в панораму в одноэтажном помещении и в цокольном ее этаже размещаются выставочные залы Музея героической обороны и освобождения Севастополя. Одна из выставок посвящена армиям союзников в период осады 1854–1855 гг. В кинопавильоне музея демонстрируются документальные фильмы, имеется и первый в России полнометражный фильм режиссеров А.А. Ханжонкова и В.М. Гончарова «Оборона Севастополя», впервые он был показан в Ливадии Николаю II, его семье и свите.
Возле здания панорамы — открытая экспозиция якорей — «символов надежды» моряков XV-XVIII веков.
В период обороны Севастополя четвертый бастион входил во вторую дистанцию оборонительной линии. Первая же состояла из пятого, шестого, седьмого бастионов, ряда люнетов, редутов и других фортификационных сооружений. Территория бывшего пятого бастиона находится недалеко от площади Восставших. Она возникла в пятидесятых годах в связи с реконструкцией улицы Восставших, получив одноименное название в 1958 г.
В первую оборону города на этом месте возникло небольшое кладбище, на котором хоронили защитников Севастополя, погибших на пятом и шестом бастионах и прилегающих к ним укреплениях. К 1905 г. на нем установили каменный крест. Севастопольцы помнят, что еще в 1975 г. на площади, среди зелени, находился последний сохранившийся памятник этого кладбища — мичману И. П. Мессеру. При реконструкции площади надгробие снесли, перезахоронение не проводилось. Позже на Братском кладбище на Северной стороне слева от центральной аллеи установили новый памятник герою Севастопольской обороны.
Слева — здание бывшей тюрьмы, построенное в 1885 г. На нем установлены две мемориальные доски. Одна из них гласит, что на этом месте 18 октября 1905 г. солдаты охраны расстреляли демонстрацию рабочих, матросов и солдат, требовавших освободить политических заключенных. Прочитав вторую надпись, мы узнаем, что в этой тюрьме в 1907 г. отбывал заключение соратник В.И. Ленина В.А. Антонов-Овсеенко, направленный в Севастополь для подготовки восстания, а в 1903–1905 гг. А.С. Гриневский — будущий писатель-романтик Александр Грин.
Возле «тюремного замка», в центре сквера, разбитого в 1950 -1951 гг., возвышается монумент защитникам пятого бастиона. Он сооружен к 50-летию первой Севастопольской обороны. Обелиск имеет много общего с памятниками защитникам четвертого бастиона и Язоновского редута. Вероятно, автором проекта этого памятника был также архитектор А.А. Кольб.
|
